— Бе-е, что эльф, бе-е, делает с благородным, бе-е, кентавром?

Я написал Аше на листочке «Скажи ему — отъебись». Аша с трудом прочитала написанное, но, спустя десяток секунд, среагировала на отлично:

— Отъебись, — не парясь выполнила мою просьба Кентавр.

— Бе-е. Что?

Аша пожала плечами.

— Бе-е. Кентавр пьет мочу двуногих. Бе-е.

О, да это же ебаный чурбан, что лезет со своими устоями в чужой аул. Бесят такие. Какое тебе дело кто и сколько выпивает? Ты мордашку ее видел? Восемнадцать ей уже.

— Ну… — протянула Аша. — Да… пью…

— Бе-е, позор, бе-е!

Я закинул за спину «фак». Баран знака не понял, но мне полегчало.

— Бе-е, отведу тебя в стадо, бе-е, тебя накажут, бе-е, поделом.

— Не… — неуверенно проговорила Кентавряша.

А вот сейчас я напрягся.

Сатир не стал тратить время на разговоры, подошел к моей Кентавряше, взял ее за запястье и сильно рванул. Девушка чуть не повалилась на бок всей своей лошадиной массой.

Мой пердэлло бомбануло так, что я еле удержался на ногах, когда вскочил с места. И алкоголь тут совсем ни при чем. Ик!

— Пфрхр! Пфр! — злобно зашкварчал я на козла и в подтверждение своих слов провел ладонью вдоль своего горла. Мол, «пизда тебе». Я еще не решил, как. Но в бухом виде всегда озарение приходит вовремя.

Въебал он мне по-царски!

В полете я вспомнил описание дуба из произведения Льва Толстого. Или меня отключило на пару секунд, не помню.

— Трайл! — бездумно громко сказала мое настоящее имя Аша. Надо же, что я слышу. Отголоски эмоций и… похоже, страх. — Он сатир. Сильнее орка и медведя. Не надо. Потом, как выйдем из поселения… Бом и Гым…

— Разборки на улице! — гаркнул трактирщик. — Стража! Брейлер! Брейлер, где тебя черти носят!

Во мне закипела злоба. Бому и Гыму дать возможность защитить честь моей Кентавряши? Да я, твою бабушку за висячие сосиндры, потом уважать себя не буду! Нет! Хватит!

Пошатываясь, я поднялся на ноги. Сатир мерзко заблеял:

— Лежи, бе-е, эльфенок, бе-е, коли кости жалко, бе-е.

Я уверенным шагом очень уверенного алкоголика направился на врага. Дорога по прямой оказалось извилистой и со множеством ловушек. Меня петляло направо, потом пришлось пойти налево. Потом повело назад. Но все препятствия я преодолел с достоинством. Ох, как смотрят на меня женщины. Улыбаются, хотят меня. Да, я эльф и иду спасать свою…

БАМ!!!

Ипать, третьего раза я не выдержу. А ведь он наотмашь вмазал — словно играет.

— Бе-е, лежи тёмный, бе-е, больше не пожалею, бе-е.

Ну я и встал.

— Бе-е, я предупредил.

Я успел первый! Просто размахнулся и въебал козлячей морде смачную пощечину. В этот момент перемещая себя в тело… бе-еееее-беее-бееее

Да… бе-еее… что… бе-е-еее… за… бе-еее

У меня не было времени соображать и думать. Я резко протрезвел, а тварь переместилась в эльфа и охеревающе глядела на меня в то мгновение, что я бился башкой по столу. Со стороны это выглядело так: я, в теле сатира, ухватился за ладонь эльфа и прижал ее к своей щеке. Якобы он меня ухватил и впечатывает мордой в стол. Ну как в крутых боевиках. А по сути я сам себя пиздил. Но со стороны так не казалось. Подбуханный сатир в теле Элика был в таком ахуе, что просто наблюдал. А смотреть было на что. С первого раза себя вырубить не получилось. А больно было прилично.

БАМ!!!

БАМ!!!

БАМ!!!

Блять, да сколько можно! У меня мана жрется при двойном обмене так, что потом придется бежать до лагеря с двух, а то и четырех, ног!

На четвертый «БАМ!!!» моя голова поплыла, и я автоматом вернулся в последнее свое тело эльфа.

Ха! Спектакль завершен. Хилый эльф отпиздил сатира одной рукой, впечатав его морду в стол. Кстати, тот сломался пополам от последнего удара.

Козлище валялся на полу и крепко спал. Тишина в таверне была гробовая. Видать мало кто рассчитывал на такой результат. Блин, вот мы засветились. Тут орки ходят с «моим» папашей, а я бухаю в таверне и борюсь с сатирами.

— Пошли, Трайл, — схватила меня за руку Кентваряша.

— Постойте! — гаркнул трактирщик, выходя из ступора. — Не уходите! Бафон сам виноват, и я не хочу, чтобы моим гостям было неудобно. Могу я как-то компенсировать это недоразумение?

Ну дай денег — логично же. Или накорми бесплатно.

— Лили! Проводи наших костей в комнату для важных гостей. Налей валдийского.

Мы переглянулись. Ну в принципе, а почему нет? Мы же все равно хотели еще посидеть. Маны еще часа на полтора хватит. Ух и жрет же ее при двойном обмене… А ведь секунд тридцать был в сатире.

Особая комната представляла собой уютное помещение с роскошным столом, фруктами, дорогим вином и свечами в стиле «выеби меня прямо здесь, я вся теку». Мои догадки подтвердила огромная двуспальная кровать. Лили, сопровождающая нас, смотрела на нас с огромным интересом. Ее что-то очень интересовало. Она переводила глаза то на меня, то на кентавра. Разумеется, ничего спрашивать не стала. Приличная.

Мы были пьяны. Кентавряша икала, но при этом разговаривала вполне членораздельно.

— Я… Ик… спасибо… Ик… ты… сильный… думала слабак.

«Вот спасибо!» — пожал я плечами и пригубил вино. ВЕЩЬ! Не сравнить с пойлом торгаша. Судя по виду Аши, она уже не помнила, что хотела сказать. Неожиданно для меня, она покраснела. То ли от сказанного, что я слабак, то ли от алкоголя. Зная девушку, тяжело представить ее смущенной. Пьяная голова мгновенно стала представлять, что мы будем делать здесь в одиночестве. Наверное, мои мысли были слишком громкие. Да и мне вдруг приспичило рассматривать Кентавряшу более нагло. Она казалась еще красивее, а запретный плод в виде ее лошадиной части породил… дикие помыслы.

Черт! Я слишком пялюсь. Отвернись, пьяная морда! Она же видит!

Не получилось. На ее аккуратном личике я рассматривал еле заметные веснушки. Ресницы длинные, словно накладные. Ушки слегка заостренные и смешно подергиваются. Лицо серьезное. Глаза… Большие. Я бы даже сказал «анимешные».

Она заметила мой похотливый взгляд тогда, когда я разглядывал… менее человеческие части ее тела. И она догадалась, о чем я думаю. Цвет ее лица приобрел разгоряченные тона.

Но меня зацепило другое.

Она приоткрыла ротик и закусила нижнюю губу. Такая мелочь, но этот жест взорвал в моем организме что-то огромное. Эльфийский член налился кровью. Кентавряша была в предвкушении, но также, как и я, не знала как подступить. Все казалось неправильным, запретным… недоступным.

Аша переминалась с копыта на копыто, постукивая по деревянному полу. Я не придумал ничего лучше, чем просто встать из-за стола, медленно подойти к кровати и сесть. Я не знал, что делать. Особенно… с такими существами. На руки ее не взять…

Лицо Кентавряши выражало борьбу. Но что-то победило. Она медленно подошла ко мне, стараясь не смотреть в глаза. Девушка полезла в свою котомку на боку, вытащила гриб странного, золотистого цвета. Такого я еще не видел. Она откусила от шляпки, проглотила. Отщипнула немного, протянула мне.

Я открыл было рот, чтобы отказаться, но Аша этим воспользовалась. Сунула мне пальчики в рот чуть ли не до самого горла. Я почувствовал солоноватый вкус ее пальцев, закашлял и отстранился, вздернув бровь. Воу, какая дерзкая. Гриб пришлось проглотить — больно уж глубоко попал.

Ох, не нравится мне это. Наркотики — это дерьмо везде и всегда. Поэтому…

А потом пришло ощущение полного похуизма на происходящее. Резко, быстро, уверенно! Казалось, что я за пеленой. В своем личном прозрачном коконе. И то, что за ним произойдет, не узнает никто. Никто не узнает, о том, что я побываю в лошадином влагалище.

Видимо схожий эффект словила и Кентавряша. Цокая копытами, она подошла еще ближе. Практически впритык. Уровень моей головы доставал ей где-то до оголенного пупка. Там, где заканчивается человек и начинается лошадь. Мне пришлось поднять лицо вверх. Но я не повелся на эту провокацию и стоически не двигался. Пока что. Она все еще казалась безразличной, но вздымающаяся грудь говорила об обратном. Она хотела.