— Маша… нужно поговорить, — мучился он, отводя взгляд. А потом все же решился и отчаянно взглянул мне в глаза: — Ты тогда права была. Мне уже важно… я хочу детей.
Сережа ушел от меня не к кому-то — никого у него тогда еще не было, я знаю. Может и обращал внимание на интересных женщин с детьми — чтобы уж точно, с гарантией. Скорее всего… потому что та женщина рядом с ним вела за руку девочку лет пяти. Присматривался какое-то время, думал, решал для себя, а потом все решил и сказал мне, как и обещал когда-то.
Мы тогда поговорили — ровно, даже будто бы спокойно… плохо помнится. Решили вопрос развода и жилья. Чего-то это мне, конечно, стоило. Но и тогда, и еще год после этого я не плакала — знала, что стоит позволить себе малейшую слабость… И потом — я же знала, что так будет, все шестнадцать лет знала. И неосознанно ждала, и готовилась, и развод как-то пережила — я же сильная.
Понимала, что нужно держаться — всеми силами, сколько смогу. Потом должно стать легче — или смирюсь, или привыкну, наконец. Ненавидь я его и было бы легче. Но он был мой хороший… любимый. Ну, разлюбил… что делать? Бывает. Но он подарил мне все эти счастливые годы, не врал, не изменял, даже квартиру оставил, хотя лишних денег у нас никогда не было. Ему было куда уйти — в родительскую, а мне некуда.
Но как-то не так я, наверное, готовилась, потому что все равно оказалась не готова… и ни фига не сильной…
После смерти я помнила все о своей прошлой жизни — и плохое тоже. Но, к счастью, воспринималось оно уже будто сквозь призму лет. Будто прошли многие годы и время вылечило…
Дверка распахнулась рывком и отвратительно бодрый охранник с фамилией Моро, сопровождавший почтовый экипаж от самого Парижа, склонил голову в шутовском поклоне:
— Oh la la, мadame, on est lа!
В замученном бессонницей и мыслями мозгу медленно ворочался перевод…
— Je suis veuve, — машинально уточнила я в который уже раз. И зря, потому что мерзавцу было совершенно все равно, будь я даже монашкой, а не то что вдовой — статус женщины, похоже, не имел для этой похотливой твари никакого значения. В наглых темных глазах который раз уже я наблюдала усмешку. А это «о ля ля»? Явно же нарывался, сознательно провоцировал и выводил на эмоции! А я давила их в себе — на грамотный, полноценный конфликт с подходящим мне результатом просто не было сил. И смелости тоже не хватало. Поэтому предельно вежливо (только эта тактика с ним и работала) согласилась:
— Я бесконечно рада, что мы уже на месте.
Тяжело поднявшись и подобрав юбки, шагнула к выходу. Вынужденно приняв руку, сошла по трем сходенкам и ступила на землю Франш-Конте. Тонкая кожаная подошва ботинок сразу дала ощутить крайне неудобную каменистость местной почвы. Выдернув ладонь в перчатке из мощной лапы охранника, огляделась вокруг — всё, как и в других провинциальных городках старинной Франции. Тоскливо вздохнув, попросила:
— Будьте добры… ответить на такой вопрос: можно ли здесь найти приличное пристанище для благородной дамы, путешествующей без прислуги?
— О да! — оскалился Моро, — тут, совсем рядом как раз есть такое — для благородных и без прислуги.
— Лекарь…?! — раздался сбоку грубый мужской голос, — Merde! Лекарь что — опять не прибыл?
— Я — лекарь! — вдруг вырвалось у меня неожиданно для себя самой. И сердце испуганно дернулось, а ладони сжались в кулаки… будто смогу так защититься, если что! Вдохнула… выдохнула, некрасиво закусила губу сбоку — та еще привычка… и развернулась на голос.
— Ah bon… Soit le diable lui-mкme, — пробормотал Моро, пялясь на меня. Именно… молча согласилась я с ним — ни черта себе. И на хрена я это — тоже. Merde, короче.
Подсознание, скорее всего, сработало… Работа по профилю и почти специальности (уроки Шонии почти десять лет подряд) всяко лучше, чем бесправная и бессрочная ссылка в неизвестную глушь, до которой еще нужно как-то добираться — дилижанс дальше не шел. Это шаг вперед или хотя бы попытка его — заявив себя в профессии и (дай Бог) утвердившись в ней, я могла бы стать почти независимой от мужского диктата, от таких людей, как дю Белли и его брат. Но не от профессионального долга. Медики, а еще раньше — знахари, лекари, сестры милосердия, члены монашеского ордена, искушенные в лечении… во все времена они считались если не военнообязанными, то обязанными оказать медицинскую помощь. Иначе, в лучшем случае — не поймут.
— Я могу служить помощником у лекаря хирургической практики, — решившись окончательно, медленно и четко проговорила я, честно глядя в глаза пожилому военному. И даже слегка присела, изображая скромный книксен. От волнения мутило — я понятия не имела о здешней медицинской иерархии!
— Раздери меня черти… — протестующе дернувшись, почти простонал тот. Как-то беспомощно оглядел меня с головы до ног, расстроено отвернулся и задумался.
Затаив дыхание, я ждала решения и насторожено изучала его — при короткой сабле, высокий, мощный, почти седой… Но и у нас в России когда-то давно — при крепостном праве, служили почти до старости. А генералитет — и сейчас…
Форма показалась знакомой — по картинкам, фильмам, и дополнительно ориентировала во времени. Хотя я и так уже подозревала что-то около-наполеоновское — туда-сюда…? Скорее — хорошо так туда, потому что талию под грудью здесь еще не делали. Так себе ориентир, конечно…
Глава 2
И все-таки красивая форма… Не наши гусары, конечно — те вообще вне конкуренции, и все равно! Короткие штаны, длинные гетры, темно-синий верх с белым перекрестьем ремней на груди, на плечах небольшие шерстяные эполеты. Синий мундир с длинными фалдами, на рукаве выше локтя два шеврона, еще один — над обшлагом. А цвет нашивок — авроровый… улыбнулась я, вспомнив замковую швею. Что еще? Шапка! Вот шапка была странной — высокая, островерхая и с большой металлической бляхой. Треуголки и кивера смотрелись лучше. И все равно — неплохо…
Жаль только, что все эти костюмные ориентиры почти ничего не значили и наличие Наполеона здесь тоже не обязательно — после смерти мы не проваливаемся сквозь время.
Это должен быть и есть, скорее всего, пресловутый «тот свет» — другой мир. Параллельный, судя по тому, насколько они похожи. Но чем-то отличаться он просто обязан, раз уж отслоился по неизвестной причине и свернул не в ту сторону после какого-то спорного события. Теорий на тему альтернативных реальностей хоть отбавляй, в их наличии убеждают не только экстрасенсы и мистики — многие из ведущих ученых считают, что они действительно существуют. Я старалась не зацикливаться на фантастических мечтаниях. У меня тут как бы и уже… и это сплошная проза. Выжить бы! Но такой вариант я приняла, как единственно возможное объяснение случившемуся.
А мужчина в форме мне понравился — уверенный в себе, солидный… Но сейчас он злился, и я даже знала на кого.
И тут вспомнилась одна глупость — по здешним правилам хорошего тона дама должна слегка жеманиться, иначе объект решит, что его мужское внимание нежелательно или даже неприятно, а мужику это всегда обидно. Но ни желания, ни сил на куртуазные кривляния не было — я ждала его решения и снова боялась. Опять что-то решалось и опять от этого решения зависела моя судьба, а может и жизнь.
Но похоже мужчина уже определился, потому что прямо взглянул мне в лицо и решительно выдал:
— Все так прискорбно, мадам, что я даже…
— Простите? — быстро перебила я его, — но вы же ждали медика. А полевой хирург… в войсках это просто определение профессии, или…? — всеми силами оттягивала я неизбежное — его отказ, но услышала совсем другое:
— Считайте, это ваше воинское звание! Если так решат полковник и Дешам. А вот я бы отправил вас обратно и немедленно! — клокотало у него в груди, — как это возможно — призвать даму? И должен быть диплом… вы имеете диплом медика? — раздраженно интересовался он.
Я колебалась секунды. Но люди бывает врут…
— Я не призвана… я добровольно — доброволец. А диплом был… но его украли вместе с дамским саквояжем, когда я оказывала помощь раненым. Это могут подтвердить, — кивнула я в сторону настороженно молчавших мужчин. Кучер согласно кивнул, а охранник раздраженно пожал плечами.