Дождь не прекращался ни на минуту. Капли больно падали на кожу, оставляя мокрый холодный след.

– И что нам теперь делать?

Персик равнодушно пожала плечами.

– Если я правильно понимаю, то до Чернобыля буквально сутки ходьбы. Нам нужно туда. Там мой отец.

Девочка с пронзительными синими глазами отрицательно покачала головой.

– Ты хочешь вернуться в эту богадельню для инвалидов?

Персик снова помотала головой.

– Отлично. Тогда пойдешь со мной.

Малышка поджала губы. Ноздри ее от гнева вздулись, но она продолжала упорно молчать, выдавая свое возмущение красным от злости лицом. Легкая искорка пробежала по темным волосам, а глаза стали бордовыми.

Персик начала терять контроль.

– Да что тебе не нравится-то?! Я ищу своего отца, а ты просто идешь со мной за компанию! Или ты предпочитаешь пропасть среди чужих людей?

При слове “отец” девочка внезапно успокоилась, опустила глаза, пустив слезу по бледному от холода лицу.

– Я тоже по нему очень сильно скучаю. Ну, пойдем! Не будем больше тянуть кота за хвост.

Две девочки, посиневшие от холода и икавшие от голода, вышли из леса, когда лучи предрассветного солнца пронзили все еще темное после ночи небо. Осень давала о себе знать – листья деревьев стояли пожелтевшие, тронутые первыми осенними заморозками, трава под ногами покрылась бледно-желтыми пятнами, а затем и вовсе почернела, прижавшись к земле. Везде царили грязь, иней и прохлада, больно кусавшая за открытые участки кожи. Лена стояла в легкой летней одежде, Персик щеголяла в пижаме, но не жаловалась, продолжая угрюмо поджимать губы и бросать взгляды то на спутницу, то на пустую дорогу.

– Очень хочется есть.

Персик равнодушно пожала плечами.

Лена высмотрела город, стоявший вдалеке, и кивнула.

– Пойдем туда.

Ее спутница просто молча согласилась.

…Больше месяца Лена ходила по заполненному людьми железнодорожному вокзалу и плакала. Слезы сами рекой лились из глаз, стекая на грязную от дождей майку. Ей приходилось прятаться от пристально следящих за обстановкой милиционеров, спать по ночам на холодных сиденьях, а после ходить и клянчить еду у проходивших мимо старушек, женщин и хмурых мужчин.

…– Черт! Они все боятся говорить о Чернобыле! – Лена обиженно топнула ногой, тем самым расплескав вокруг себя воду. На улице шел проливной дождь, две девочки промокли насквозь, и им пришлось переждать непогоду на опустевшей автобусной остановке. – Неужели там все так серьезно?

Персик яростно закивала.

– А ты откуда знаешь?!

Девочка промолчала.

Происходившее выводило Лену из себя. Она сложила руки на груди, вытянула ноги в кедах и любовалась ими в течении нескольких минут, пытаясь успокоить возбужденные обстановкой нервы. Мимо проезжали автобусы, машины, и никто не останавливался, когда полуголая девочка вышла на дорогу, пытаясь поймать попутку и покинуть незнакомый для нее город.

– Черт! Черт! Черт! – Лену снова вывело из себя, она стала похожа на разгневанную фурию.

Персик продолжала молчать, думая о чем-то своем.

– Я никогда больше не увижусь с папой!.. – воскликнула в сердцах Лена и, присев на лавочку, разрыдалась.

Ее спутница тем временем сидела рядом и, наморщив лоб, напряженно размышляла, ловя губами крупные капли дождя. Краем глаза девочка наблюдала за терзаниями подруги по несчастью и, прикусив нижнюю губу, подумала: стоит ли ей помогать или предоставить это воле случая?

С одной стороны, ей нечего терять, она вернется домой, а с другой…

А с другой – что?..

Ничего.

Персик встала с лавочки и протянула плакавшей навзрыд девочке руку. Та удивленно подняла глаза и посмотрела на нее.

– Что?

Персик, нахмурившись, начала тыкать пальцем вдаль.

– Ты меня отведешь?

Девочка яростно закивала.

– А… Ну хорошо…

Лена поднялась с лавочки. Персик обхватила ее запястье своими крепкими пальцами и одним рывком перетащила на другую сторону. А потом побежала вперед, молча созывая за собой. Елена, пораженная неожиданным поворотом, осмотрела резко помрачневшую улицу, утопавшие во мгле панельные и кирпичные здания, побелевшую асфальтированную дорогу, а затем направилась за девочкой.

Персик бежала быстро, ловко обегала двигавшиеся ей навстречу автомобили и случайных прохожих. На той стороне они чувствовали легкое дуновение ветерка, и не придавали этому значения. Да и вообще никто не заметил резкое исчезновение двух маленьких девочек. Лена только удивлялась, зная, что ответы на свои вопросы получить не сможет.

Глава V

Персик привела ее к контрольно-пропускному пункту, одиноко стоявшему среди опустевших дороги и лесной зоны. Некогда маленькие деревца превратились в гигантские ели, сосны, липы и лиственницы, окружая сплошной зеленой полосой оставленный людьми городок.

Сидевший в будке полноватый охранник со скучным лицом читал газету и не увидел, как из ниоткуда появилась девятилетняя девочка, по волосам которой стекал мрак.

Персик, пребывая на другой стороне, указательным пальцем пригрозила Лене оставаться здесь.

– Що ти тут робиш?! Жваво забирайся! [90] – заорал будто бешеный тучный мужчина.

Лена охнула и закрыла рот ладонью, когда плотного телосложения мужик набросился на вид худенькую и хрупкую девочку. Та не растерялась и, подпрыгнув, выстрелила из руки молнией, поразившая несчастного охранника прямо в сердце. Он в последний раз издал писк и рухнул насмерть наземь.

Персик подбежала к изумленной увиденным девочке и одним рывком вытащила ее на свет божий. Побежала по освободившемуся пути, вдоль опустевшей дороги, по которой когда-то ходили машины и автобусы, чторазвозили людей, живших в этом на вид благополучном районе.

– Сто-ой! – закричала Лена, когда они миновали указательный знак с надписью “ЧОРНОБИЛЬ”.

Персик послушно остановилась, состроив недовольную мину.

– А где все?..

Девочка развела руками и помотала головой.

– Ты не знаешь?

Персик недовольно цокнула, взяла валявшуюся на холодной земле маленькую веточку и, присев на корточки, принялась что-то чертить.

Елена с удивлением наблюдала, как девочка вырисовывала автобус, сидевших в нем людей, а затем перешла к атомной станции, разорванной взрывом и небольшим дымком над ней. В конце рисунка поставила точку, а затем выпрямилась и горящими глазами посмотрела на Лену.

– Про аварию я в курсе, – немного помолчав, произнесла та, – но неужели вывезли абсолютно всех людей и никто за столь долгое время сюда не вернулся?..

Персик пожала плечами.

– Про эвакуацию я помню, да. Но я думала это ненадолго, и… Эй, ты хочешь сказать, что и моего отца здесь тоже нет?!

Девочка снова пожала плечами.

– Мы с отцом проживали в Копачах, это недалеко от станции. Отведи меня туда!

Персик молча развернулась и уже довольно спокойно побрела по асфальтированной дороге, сквозь трещины которой проглядывали уже тронутые первыми заморозками ярко-желтые одуванчики. Девочка неравномерно вышагивала, словно издеваясь над терпением своей спутницы. Она свернула в сторону заброшенных железнодорожных путей и начала перепрыгивать с одной рельсы на другую, насвистывая себе под нос песенку.

– Мы уже пришли?

Персик ничего не ответила, спрыгнула с рельсов, когда те внезапно кончились, и к полному изумлению спутницы, привела ту на слегка холмистую местность. За тоненькими маленькими деревьями пряталось белоснежное, местами треснутое, здание с громадными колоннами. Даже облицовка еще оставалась на месте, хотя ступени уже выглядели заросшими травой и мелкими кустарниками. Чуть подальше красовался одинокий и такой же покинутый детский садик. Ограда которого, кстати, в нескольких местах успела проржаветь. Сырость, вода, дожди и снег сделали свое дело.

– А где… где мой дом?..