— Катя, что с лицом?

Я не просто так задал этот вопрос. Эльфийка была красной, как вареный рак. Бледные рубцы испещрили ее щеки, бровей не было.

— А? Да Усик мне уже помог. Попали стрелой в Драника, его запучило, а я была рядом. Вот и последствия.

— Это пройдет?

— Безусловно. Даже не обсуждается. Я уже приняла все меры. Мое тело — другое. Ты же помнишь.

Тишина. Члены собрания заерзали.

— Отличная сегодня погода, — Тхорк решил разрядить напряжённую обстановку.

Я удивленно посмотрел на метеоролога. Самое время поговорить о погоде. Престарелый орк моего взгляда не понял, гордо поигрался кадыком:

— Отвары Каи очень помогли. Теперь я почти… кха… свободно говорю. Во имя предков, с ней же все в порядке, вождь… кха?

Я неоднозначно покачал головой:

— Я сам хочу это выяснить. Сейчас проблема еще и в том, что скоро за мной явятся из анклава вампиров. А тут еще это…

Кивнул за спину.

Все стали переглядываться. Тхорк насупился:

— Я знаю о них, кха. Их огромный замок находится в Огненных Горах далеко на западе. За пустынями Мора. Как же…

Я поднял руку верх, перебивая старого орка.

— Сейчас не до этого, я просто сообщил вам, чтобы не удивлялись, если прилетят три вурдалака и всех перебьют, а детей превратят в упырей. А теперь слушай мою команду, зеленые анаконды!

Мне кажется, или все заерзали на месте? Гном отчетливо сглотнул. Гым в предвкушении оскалился.

Катарсия не дала мне сказать:

— Предлагаю их всех убить. Давайте устроим что-нибудь интересное. Трайл, покажешь мне, что умеют вампиры? Половина моей крови — твоя. Думаю, переживу.

И захихикала. Даже кровожадные орки посмотрела на эльфийку подозрительно сузив глаза.

Я возмутился:

— Да за кого вы меня держите, а? За неадеквата?! Так, где там наш пленник? Сейчас вспорем ему пузо, вывернем наизнанку и сделаем кровавое пугало, которое повесим на кишках на стене — покажем врагам, что их ждет в Серпе! Стратегия запугивания — наше все!

Послышался звук падающей гномьей челюсти. Бом довольно хрюкнул. Остальные пялились на меня, как на самого адекватного вождя на свете.

— Да пошутил я!

Вскоре пленника притащили. Он был в отключке. Скрутили по рукам и ногам, привязали к самодельному стулу, сделанному орком с третьей рукой из жопы. Сняв ему шлем, я увидел смазливую мордашку эльфа-блондина с выбитым зубом и распухшей губой. Надо же, а я думал это человек. Эльф в кольчуге — это странно.

— Разбудите его, — потребовал я.

Бом занес кулачище над мордашкой.

— Стой! — одновременно крикнули Катя, я и Улук-Урай.

Поздно. Даже я не успел. Что-то хрустнуло, эльф вместе со стулом пролетел метров пять и впечатался в стену. Что-то хрустнуло второй раз. И это был не стул.

Я много видел дебилизма в этом мире и уже думал, что привык. Но моя онемевшая в открытом положении челюсть с этим была не согласна. Главнокомандующий эльф еще содрогался в конвульсиях, когда Катя пыталась его спасти, но потом его сердце остановилось навсегда.

У.

Меня.

Нет.

Слов.

Вся оперативка молча смотрела на переломанный трупик. Я наконец-то вышел из ступора, подбежал к эльфу, вцепился ему в шею клыками, впрыснув огромное количество яда. Но ничего не произошло. Привычные картинки чужой памяти не пролетели перед глазами.

Не знаю сколько времени прошло, но первой очнулась Катя. Она огласила диагноз пациента:

— Ну, он помер. Бом, ты… дурак?

Пум!

Гым въебал брату такой подзатыльник, что с потолка посыпались жуки. Бом возмутился:

— Бить — разбудить! Всегда так делать! Маман так делать, когда война! Вождь! — обиженно ткнул в меня пальцем орк. — Ты сказать будить! Я будить! Откуда знать, что эльф подыхать! Маленький орк не подыхать, а хрупкий ушастый подыхать! Как так?

Я открыл было рот, но Гым въебал брату еще раз.

Улук-Урай сделал «фейспалм». Мне кажется, или вампирские уши услышали от него слово «гомик»?

Бори стал рвать волосы из бороды.

Торкх опять раскашлялся. Отвары быстро перестали работать.

Горец подошел к лыбящемуся на полу Дрыну, поднял копье, вздохнул, повернулся в сторону Бома.

— Да че я-то?! — взревел Бом в искреннем недоумении и попятился к выходу. — Вождь приказать! Вождь!

И выскочил наружу. Горец зашагал за одноруким идиотом. В его глазах горел гнев предков.

Какое-то время было тихо. Только эльфийский трупик скромно побулькивал.

— Я это… подышу выйду, — официально заявил я.

— Я с тобой, Трайл, — вздохнул первый шаман.

Мы вышли, оставив членов собрания в глубокой задумчивости о сущем и несущем.

Итак, план «Б»?

Осталось только его придумать. Потому что мы только что убили главнокомандующего объединенной армии эльфов и людей, и вряд ли после этого удастся о чем-то договориться.

Серпу пиздец.

— Молодой вождь, что будем делать?

Я посмотрел в мудрые глаза. Шаман часто спрашивал, что им делать. Он искренне считал, что все решения должен принимать я. От начала и до самого конца. В любом положении.

Какое-то время мы еще наблюдали, как Бом носится по лагерю от начальника охраны. Тот медленно шел на него, кинул копье, слишком близко воткнувшееся в землю рядом с недоорком. Э-э-э, он его и правда убить собрался?

Я заметил, что кое-чего не хватает в лагере. Нет, не коровы.

— А где клетка с гоблинами?

— Прости, Трайл. Последний остался. Он на кухне, но его еще не разделали…

— Живой?

— Пока да.

Я вздохнул. Да, полный трындец. Посмотрел на небо. Ух, какое красное. Вроде не закат, а как красиво. Услышал какие-то звуки со стороны реки. Парусина, потревоженная вода.

Опять контрабандисты плывут. Вот они сейчас спалятся перед людьми и эльфами, хе-хе. Больше по этому маршруту так свободно не поплавают.

— Что будем делать, молодой вождь? — повторил шаман. — Дадим последний бой?

Из общинного дома вышла Катарсия.

— Нет! — возмутилась она. — Без меня, можно? Не хочу последний. Хочу еще много-много боев. Хочу сделать много гоблинов — уникальных, магических. Тогда дадим кровавый бой. Ясно?

Я пожал плечами.

— Последний нельзя. Но даже если мы каким-то чудом выиграем, через неделю к нам наведается вся армия Гашарта. Там есть маги, которым я и в подметки не гожусь.

На реке показалась шхуна. Экипаж на ней заметил кипиш на берегу и стал суетиться. Если к Серпу они уже привыкли, то остальная туса сильно обламывала их анонимность.

Мы втроем проводили взглядом отдаляющийся корабль. Я спросил:

— С ними так и не удалось договориться?

— Нет, молодой вождь, — покачал головой Улук-Урай. — Они не хотят с нами связываться. Не путаются под ногами, уже хорошо.

Я шагнул к реке.

— Хм…

— О! — ни с того, ни с сего протянула мне руку Катя. — Надо?! На, бери, мне не жалко.

Похоже, эльфийская ученая понимает меня без слов. Под недоумевающий взгляд первого шамана я аккуратно надгрыз запястье эльфийки. Кожа как шелк, плоть как душистое сливочное масло. Она болезненно зашипела, но я не стал долго ее терзать, хотя хотелось до безумия. Одного глотка вкусной, питательной и отдающей неведомой приправой крови хватит. Синяя энергия быстро впиталась в мое мясо.

— Во имя предков, что вы собираетесь делать? Вождь, у нас и так бед полные…

Почему-то сегодня захотелось пафоса.

Я посмотрел на небо. Все такое же красивое. Незадристанное токсичными газами небо прекрасного мира. Даже утром здесь видны звезды. А запах… Ни в одном лесу Земли не найти настолько лесного воздуха! Кровь, хвоя и земля — три аромата борются за главенство. О, да!

Я глубоко вздохнул, произнес:

— Техника обители бледной зимы.

— Оу! — заулыбалась Катя. — Как интересно? И когда успел научиться? Так здорово! И что дальше?

— Вождь, ты уверен? — насторожился Улук-Урай. — Лучше бы ты прислушивался к нашим предкам… Шаманство более глубокое искусство.

Я встал в позу поувереннее.