Аша вздохнула, посмотрела на меня в безмолвном «может не надо?».

Моей улыбке позавидовал бы сатана.

Через полчаса я наслаждался видами ночного города, стоя на самой высокой башне центра по дискредитации. Грязный воздух щекотал ноздри, сильный ветер ворошил седые волосы. Варгарон светился миллиардами разноцветных огней. Нет, это не Москва. Такого города невозможно вообразить даже в самых смелых фантазиях дрочеров на темное фэнтези. Вместо веревки у меня был буксировочный трос. Вместо гирлянд, два пованивающих гоблина, один из которых был блатным донельзя сотрудником центра. Не самым главным, конечно. Понтовался больше. Но в первой пятерке точно. Какой-то там зам зама.

Я, конечно, хотел подвесить на кишках, но стало противно. Да и тонкие они, как Блюмова пиписька. Порвутся. Зато я разукрасил гоблинов в стиле Джека-потрошителя. Вывернул наизнанку, запихав в вонючие пасти гоблинские членюсики. О, Асмодей. Это мне еще долго будет сниться…

Вздохнув полной грудью аромат гоблинского дерьма, я привязал тощие ножки по обеим сторонам троса и перекинул его через громоотвод. Ногой отправил червей в полет. Они чавкающе ударились о каменную стену башни, оставляя на ней кроваво-коричневый след.

Я спрыгнул чуть ниже, посмотрел вверх. Э, так не годится. Утром их могут заметить, да и замять дело. Молча снимут, а потом никакого тебе освещения в СМИ и бурной славы для забытого всеми бога.

Надо как-то сделать заметнее, что ли…

О, да я чертов гений!

Погладил себя по щечкам.

Хороший мальчик.

Взгляд со стороны

Звуки революционного гномьего изобретения.

Магадио, оно же Радио Попова.

Красивый женский голос эльфийской девы вещал на весь город:

Главные новости: неслыханный и беспрецедентный террористический акт произошел сегодня в центре Гоблинбурга. Неизвестные проникли в благотворительный Центр Дискредитации имени Шнейпи Первого. Террористы ворвались в здание, связали орков охранников и подожгли здание. Пожар мгновенно охватил все помещения. По предварительной оценке экспертов он был магического происхождения. Прямо сейчас каменное здание пылает и десять бригад пожарных не могут справиться с огнем. Наш специальный корреспондент в прямом эфире.

— Калдерьбримор, что у вас происходит?

— Здравствуйте, Аландаэль, плохо слышно пшш… пш… пш…

— Калдерьбримор, что у вас? Слышите меня?

— Пшш… пш… Жуть! Что со связью? Ой, ты ёпка Ашхаи! Что говоришь там написано? Трайл вернулся менять? Кровью? Кто там висит? Третий советник Бдзын и неизвестный? Что за… Это же Пшш… пш… пипиквар… гоми… бл… пшш… пш… Такое нельзя говорить. Пш… пш… да что со связью?!

— Кхе-м, к сожалению, у нас какие-то неполадки в эфире. А теперь о других, более хороших новостях. Сегодня Великий Бздр Второй утвердил указ об увеличенных сборах с низших рас на льготные выплаты для гоблинов-эмигрантов из…

Я был доволен. Улыбался себе, глядя в окошко. Надо же, под утро город прямо ожил. Ух ты, как всех на разговоры поперло. Шушукаются, ругаются, дерутся. Еще чуть больше хаоса, и я почувствую себя Джокером из фильма «Джокер», ехавшим в полицейской машине после выступления в прямом эфире.

— Аш, слушай, мне кажется, получилось неплохо?

— Эм…

Элизиума смотрела в пустоту своими космическим глазами и шептала:

— Мы все умрем… Мы все умрем… Мы все умрем…

Я похлопал ее по плечу. Элиза вздрогнула.

— Да не ссысь ты, дочка. Провремся. Я не могу остаться тут, но и вас оставлять в этом аду нельзя. А ведь у меня всего три дня.

— Мы все умрем… Мы все умрем… Мы все умрем…

Я вздохнул:

— Аша, кого ты мне родила?

— Ну. Дочь.

— Она трусиха.

— Ну. Не привыкла. Сотни лет жила спокойно. Сам представь.

— О, я тоже сотни лет жил спокойно. Представил, спасибо.

— Ик…

— Ты почему икать стала?

— Не знаю.

Я сузил глаза:

— Я чувствую ложь, Аша.

— Ну. Заикала, как ты пропал…

Тишина.

— Ясно, — отвернулся я к окну. — Прости. Наверное, надо было лучше думать, прежде чем лезть к вампирам.

— Угу.

— Мы все умрем… Мы все умрем… Мы все умрем…

— В следующий раз пойду с армией, — хмыкнул я. — Слушай, а меня тут правда забыли? Ивана Грозного вот никто не забыл. А Гитлера помнить будут еще тысячи лет. Хотя тот еще засранец был.

— Ну…

Элизиума резко замолкла. Мы посмотрели на нее:

— Ты — сказка, отец. Я много работала с гоблинами. В самых верхах. Они тебя ненавидят. Ты убил какую-то древнюю матку и их знаменитого шамана из прошлого.

— А, это… Да я там только мимо прошел. Даже помню плохо. Вот ведь злопамятные…

— Это была их самая старая матка, отец. Одна из первых.

— Хм, да, она была непростая, это точно. Я плохо понял, но мне кажется, в ее составе была эльфридка. Она сохранила разум и… вроде как мне помогла. Хотя я тогда чуть не умер.

— Ты — бич гоблинов. Когда матка умерла, они все это почувствовали.

— О, мне это нравится.

— Они делают все, чтобы о тебе забыли. Наказывают, убивают, пытают, сжигают манускрипты. Имя Трайл для многих как оскорбление. Даже для низших рас. Лишь эльфы хранят в своей памяти… истинного тебя, отец.

Я зевнул, закинул руки за голову и облокотился о мягкую сидушку.

— Мило. Разбудите, как приедем. Я устал.

И я действительно устал. Пребывание в этом мире вытягивает все силы. А кровь Аши перестала быть такой питательной. Магия покидает ее.

Я не успел уснуть.

— Пап?

— М?

— А ты правда великий герой из другого мира? Ты правда вел за собой армии и боролся с демонами? Ты убил их ценой своей жизни?

Я открыл глаза. И долго не отвечал.

— Ага, — закрыл глаза. — И погиб от апперкота. Страшная сила.

Еще рано.

Слишком скоро меня стала будить Аша. Хотя я точно знаю, что ехали мы полдня.

— Трайл, просыпайся. Мы приехали…

— Еще минутку…

— Трайл!

— Ладно-ладно. Вот ведь…

Мы вышли из машины. Я огляделся. Ну и вонь.

— Аша, это свалка?

— Да.

— Они здесь?

— Да.

— Замечательно место.

Горы мусора вздымались со всех сторон. Вонь горящих покрышек, черный дым, крысы и кизрумы точно описывали местную атмосферу. Я пнул надкусанный БигМак столетней давности, выглядящий еще свежим. Небо не видно из-за смога. Земля не проглядывалась из-за местного аналога пластика.

— И это фэнтези мир, который я пытался спасти? Всего за двести лет вы переплюнули Землю. Аша?

— А?

— Ты помнишь дикие земли? Твой дом. Чистейшие ручьи, хвойный запах, яркое солнце и голубое небо? Ты помнишь сатиров, нимф, удары гномьего молота о наковальню и свист эльфийских стрел?

Аша не посмотрела на меня.

— Нет, Трайл. Я не помню.

— А я помню. Вампиры ничего не забывают.

Мы шли между мусорных холмов, зажимая нос и глядя под ноги. Длинное платье Аши измялось, стало грязным. Моя шикарная обувь превратилась в валенки из сморщенного ануса верблюда.

— Вроде где-то здесь.

— Мама, значит это правда? Легендарные друзья Трайла все еще живы? Я думала, это сказка…

— Это сказка, — кивнула Аша.

Аша показала пальчиком на груду мусора, огороженного неказистым заборчиком.

— Еще остались те, кто помнит тебя, Трайл. Они охраняли это место много зим. Погибали за эту свалку. Но гоблины так и не нашли их.

Я кивнул.

— Что нужно сделать?

— Убрать мусор. Они глубоко.

— Ага, понятно. Да без проблем. Я же бог. Почему бы не поковыряться в гоблинском дерьме. Тут работы на неделю.

— По-другому никак.

— Ну-ну.

Я глубоко вздохнул:

— Техника обители земной тверди…

Аша замотала головой:

— Будет шумно.

— Круг третий.

— Мама! — ухватилась за руку матери Элизиума. — Только не говори мне, что это…

— Ага. Древняя магия эльфов.

Пробуждение матери земли.