— Зеркала? Тень в зеркале?

— Да. — Дина откинула плед и спрыгнула на пол. Она села рядом с Сеней. — Я пыталась рассмотреть, кто идёт за мной, но увидела лишь тень посередине улицы. Понимаешь? — Чарская внимательно следила за реакцией друга. Они оба понимали, что Дина чувствует ложь за версту и сыграть интерес у Арсения не получится. — Перед тобой пустая дорога, свет фонарей, но в тоже время в зеркале отражается чёрная, массивная тень! Я даже не помню, как выронила зеркальце. Помню, что сорвалась с места и рванула к тебе.

— А тень? — Дина не просто так продолжила свой рассказ. Сеня ей поверил. Без слов. Его глаза, которые наполнились ужасом, сказали ей об этом.

— А тень последовала за мной. Я видела, как она поднимается по лестнице, когда пыталась открыть дверь. — Дина зажмурилась и нервно вздрогнула. — Это страшно, Сень. Очень страшно. Даже когда я забежала в квартиру, когда заперла дверь, на стояла там. — Девушка мотнула головой в неопределённую сторону. Намекала на лестничную клетку.

— Но тень не смогла пройти через дверь? — Сеня резко выпрямился и начал осматриваться по сторонам комнаты. Свет полностью освещал небольшое помещение, не позволяя тьме подойти ближе. — Или как?

Чарская встала и отошла к окну. Снова.

— Не знаю. Здесь — девушка окидывает взглядом комнату друга, — её точно нет. Но, что касается улицы, я не была бы так уверена. — И снова поворачивается к окну. Что-то не даёт покоя. Тень не видно, но Дина уверена на все сто, что та где-то рядом. Буквально дышит в затылок.

— А откуда эта тень взялась? Ты её раньше видела? — Сеня подошёл к Дине, с опасением поглядывая в окно, надеясь не увидеть эту самую тень.

Чарская лишь отрицательно помотала головой. Нет, такого ужаса она давно не испытывала. И эту тень никогда не видела. Бывало, временами Дине казалось, что за ней кто-то наблюдает. Она уже ловила себя на странных ощущениях, которые начала испытывать задолго до появления Тени. Возможно, кто-то действительно за ней следит, но Дина на это не обращала внимание. Невозможно же запретить людям смотреть?! Да и потом, Чарская не боится людей. Конечно, люди бывают злые, порой очень жестокие и беспощадные, но, чтобы бояться общество, в котором ей приходится жить, такого не было.

Раскладывая кровать для подруги, Сеня внутренне весь съёжился, не зная, что Дина пытается высмотреть в окне. Парень отчаянно верил Чарской, но одновременно боялся. Что за Тень? Откуда она взялась? И как надо было напугать его строгую, иногда абсолютно равнодушную подругу, которая последний раз плакала семь лет назад? Которая даже после ожога руки не подаёт никаких признаков боли!

Дина улеглась в кровать, а окно нет-нет, да привлекало её внимание. Раздумывая над своей жизнью, над тем, что её фактически иррациональный страх вызван чем-то неизведанным, Дина не заметила, как сон понемногу опутывал её сознание.

Чарская ещё не скоро поймёт, что опасаться ей стоит именно людей.

— Сенька, вставай. — Наутро Дину и её друга разбудила мама Арсения, Екатерина Викторовна. — О, Динка, привет! — В комнату вошла радостная женщина с копной шикарных медных волос, одетая в смешную пижаму. — Ты давно с работы пришла? — Тётя Катя, как звала её Дина, присела на кровать к подруге сына. А на самого сына внимания даже не обратила. Мать года….

— Доброе утро, тёть Кать. Нет, часа три назад. — Зевая, Дина потянулась в постели, совершенно не стесняясь родителей Сени. А, собственно, чего ей их стесняться? Столько лет знают друг друга. Дина частенько остаётся не только ночевать в доме у Сени, но и летом неделями здесь живёт.

— А с рукой что? — Тетя Катя ловко словила руку Дины, когда та попыталась спрятать пострадавшую конечность под одеяло.

— Обожглась на работе. — Выдохнула Дина, чувствуя себя неловко. Дине не нравилось чужое внимание и неловкость, которую та испытывала, продиктовывалась скорее раздражением, нежели какими-то теплыми чувствами. Чарская не любила чувствовать себя в долгу. Но, пожалуй, только рядом с семьёй Сени она чувствовала себя несколько иначе. В разбитом сердце девочки болью отдавалось тепло, забота и любовь совершенно чужой семьи. И именно боль, которую Дина уже разучилась испытывать, заставляла девушку съёживаться, выпуская во внешний мир колючие иголки, пропитанные ядом.

— На работе ли? — Тётя Катя на секунду отвлеклась от разглядывания пострадавшей руки, внимательно поглядывая на Дину. Да, она пыталась поймать Чарскую на лжи. Катерина Викторовна прекрасна знала, на что способны родители Дины.

— Правда. — Дина посмотрела на женщину и кивнула. — Честное слово, это может подтвердить моя напарница Инга, она помогала обрабатывать руку.

— Федя! — Всё ещё держа Дину за руку, Катерина Викторовна позвала своей мужа.

Дина не переставала удивляться тому, насколько сильно семья Сени и её родная семья отличаются друг от друга.

Отец и мать Дины, Михаил и Валентина Чарские, в своей жизни отображали исключительно типичную российскую семью. И до появления жениха Алины имели вид весьма придурковатый. Пока на пороге их дома не появился богатый, образованный молодой человек, позволивший Чарским почувствовать себя на порядок выше по социальному статусу. Алина также помогла родителям выделиться из общей серой массы, но лишь за счёт денег своего будущего мужа.

Семья Сени, Коростылёвы Федор и Екатерина, не просто чувствовали свой высокий социальный статус, они могли сами диктовать условия своего в нём существования. А это, позвольте заметить, куда серьёзнее! Рядом с ними Дине всегда хотелось выпрямиться, поднять голову и чувствовать себя такой же — уважаемой и авторитетной. При своём общественном положении семейство Коростылёвых никогда не кичилось тем, что имела. Тогда, как Чарские из кожи вон лезли, чтобы показать всем, какой у них достойный зять и как сильно он помог им материально.

— Федя, ну где ты? — Тетя Катя встала с кровати и подошла к двери.

— Да-да, я здесь. — В коридоре показался крупный мужчина, держащий в зубах зубную щётку. — О, Динусь, привет-привет! — Завидев позади своей жены подругу сына, дядя Федя улыбнулся девочке и помахал рукой.

— Здрасьте, дядя Федя. — Кивнула Дина, ухмыляясь про себя.

— Что-то случилось? — Дядя Федя переводил взгляд то на жену, то на Дину.

— Посмотри, Дина руку обожгла. — Катерина Викторовна потянула мужа за руку в комнату сына, где сам сын, собственно, продолжал валяться в кровати, наблюдая за картиной из-под одеяла. Он надеялся, что в школу сегодня никто не пойдёт. Во всяком случае, на первый урок.

Но в случае Сени, надежда его сдохла в самом начале. Или она и вовсе не подавала признаков жизни.

— А ты чего разлёгся? Марш, умываться! — Дядя Федя вынул зубную щётку, и свободной рукой сорвался с Арсения теплое одеяло.

— Дай-ка ручку. — Коростылёв старший поманил Чарскую пальчиком.

— Дядь Федь, всё нормально. — Дина отчаянно пыталась спровадить взрослых.

Дядя Федя по специальности врач-нейрохирург, но и в обычных ожогах знает толк. Во всяком случае, первую помощь все медики, не зависимо от специальности, проходят.

— Никто и не спорит, но перевязки, особенно при ожогах, всё равно необходимы. — И какой бы сложный характер не имела Дина, перед дядей Федей он просто ничто.

Делать было нечего. Всё равно Дина понимала, что, если уж родители друга взялись за неё, значит это серьёзно и надолго. Протянув руку, девушка ждала, когда дядя Федя снимет бинты и защитную повязку.

Однако, не всё так просто. Повязку нужно было сменить ещё перед сном, но от испытываемого страха и усталости, Дине было не до неё. В итоге, защитный слой просто присох к коже и тянул обгоревшую часть на себя.

— Кать, принеси, пожалуйста, аптечку. — Обычно весёлое лицо дяди Феди тут же стало серьёзным и непробиваемым на эмоции.

Тетя Катя вернулась с далеко не самой обычной домашней аптечкой. Здесь лежали не только лекарства первой необходимости, но и те, что продавались лишь по рецепту врача, а также хирургические инструменты.