Дэми, лежащий рядом тут же отреагировал на мои слова.

— Что? Ты что-то забыла?

Теперь его лицо выражало тревогу за меня. И я, башка садовая, не сразу сообразила, почему мои слова так его напугали.

— Ты чего вылупился? — Нахмурив брови, сварливо шикнула.

— Что ты забыла? Можешь определить временной отрезок? — А Дэми не сдавался.

И чего он так перепугался?

Мне хватило и пяти секунд, чтобы наконец-то сообразить, отчего такая реакция.

— Твою мать, Дэми, я не о том сейчас говорю! — И треснула друга по его тупой тыкве. — Я забыла то, что увидела за Гранью. — И ещё раз, для профилактики двинула по лбу.

— За Гранью? Ты была за Гранью?!

Судя по тому, как заорал Дэми, эта информация не предназначалась даже для его ушей. И видимо это ещё хуже, чем просто забыть какой-то эпизод своей никчёмной жизни.

— Ты разве не знал?

Почему-то я была уверена, что Дэми в курсе происходящего в кабинете Ректора. Уж кто-кто, а он обязан был следить за мной. На этой планете лишь три человека знают обо мне истинную правду. И Дэмители один из них. Иначе кто будет следить за моим состоянием? Только Ректор?

— Этого не может быть, Дина! Ты ошибаешься!

— Я пересказываю тебе то, о чём говорю с Ректором. Мы уже неделю практикуем выход за Грань, что тебя так пугает?

Я поднялась с кровати, потому что от долгого пребывания в горизонтальном положении кружилась голова и подташнивало.

— Меня пугает Грань! — Взревел Дэми, в отчаянии вплетая пальцы в волосы и фактически выдирая их с корнем. — Только выпускные курсы могут практиковать это занятие и с разрешения высокой комиссии! Существует свод правил, при котором комиссия выносит это решение. В первую очередь студент должен активно и без труда пользоваться своим даром. Минимальная активность дара три года. У тебя и месяца нет!

— А что, если я не могу найти свой дар с тех пор как сюда перебралась?! — Не выдержав нападок, я взбесилась.

Горло свело судорогой — невозможно ни глотнуть, ни вздохнуть. Никогда не любила жаловаться, предпочитая самостоятельно решать все свои проблемы. В детстве все мои жалобы сыграли против меня, раз и навсегда отбив желание ныть. Все страхи и переживания так и погибали во мне, не получив помощи со стороны. Не успев получить.

С одной стороны, я чувствую огромное облегчение, когда вместо моего истинного дара проявляется что-то, что не в силах убить. Но с другой, это ведь совершенно иной дар. Он не причиняет смертельный вред, и вряд ли способен сделать меня той, которую видели правители в нашу первую встречу.

Я задавалась вопросом, мог ли мой дар трансформироваться? Возможно, что моё сумасшедшее желание не вредить людям своей силой стало отправной точкой? Всю жизнь тянуть на себе крест из-за того, что Диана погибла из-за меня я ещё способна, а вот быть в ответе за чужие жизни я не собиралась. Но тогда я перестаю быть такой выдающейся, какой меня видят в этой академии. И вылететь отсюда из-за этого я очень боюсь. Ибо идти мне попросту некуда.

— О чём ты? Что значит, не можешь найти свой дар?

— То и значит. — Рыкнула я. — Я не могу показать, не могу управлять им, когда того требуют на занятиях. Мои однокурсники уже смеются надо мной!

— Твой дар нестабилен. Он выплёскивается при сильнейшем стрессе. Вспомни, что произошло с тобой, когда ты узнала о предательстве подруги, когда ты увидела, как твою мать держат на мушке! Те буйные эмоции и дикое желание отомстить, убив! Все эмоции сильно влияют на одарённых.

— А со мной тогда что не так? — В голове с каждой минутой становилось невыносимо. — Почему лишь настоящее желание убить вызывает во мне эти всплески? Не могу же я постоянно вариться в сумасшедшей ненависти!

От головной боли, разъедающей сознание, заставляя его рваться на части, с силой защипало в глазах. Но ни одна слезинка так и не вышла на свободу. В груди сдавило от несправедливости бытия, от собственных волнений.

— Дина? — Где-то со стороны меня позвали.

— Я не хочу быть злой и прокажённой. Не хочу. — Жуткий хрип донёсся из моего рта, но на голос вовсе не походил. — Не хочу! — Закричала что есть мочи, чтобы выплеснуть то негативное, что по крупицам собиралось во мне.

С силой стукнув по паркету ладонями, я заорала, оглушённая собственным воплем. Вдруг вся моя суть взбунтовалась, выплеснув всё накопившееся без предупреждения. Одним из этого была память. Извергая из себя силу, сравнимую со взрывом атомной бомбы, в голове всплыло всё то, что эта самая сила заставила меня забыть!

Белый — это синаффектус! Женщина, что несла малышку на руках, его подчинённая. Ребёнок в моих воспоминаниях — это я!

Я не заметила, когда всё закончилось. Просто в какой-то момент я распахнула веки и уставилась абсолютно пустым взглядом в потолок.

После такого взрыва всё в моей голове сложилось как пазл. Множественные недостающие куски жизни и памяти наконец-то собрались и стало как-то совсем грустно.

— Что ты здесь устроила, истеричка?! — В комнату вышибло дверь. Да-да, именно вышибло!

Услышав голос Гейне, я даже умудрилась хмыкнуть. Только она начнёт орать не разобравшись.

— Ваше высочество! — А вот Иса сразу поняла, что следует подумать, прежде чем кричать.

Повернув голову в сторону Дэми, я заржала как гиена! Жаль у меня нет под рукой камеры, такой кадр пропадает! Все окна выбиты, а стекла разорвали гардины в клочья. Кровати просто унесло в одну сторону, к стене, где располагались окна. Видимо туда пошла ударная волна. И вот на фоне всего этого безобразия сидя в позе лотоса, находился Дэми. Весь взъерошенный и даже немного пострадавший. Его щёку рассекли осколки, но не глубоко.

Тяжко вздохнув, Дэми надул губы и посмотрел на меня как на врага народа.

— Так чего ты про дар говорила? — Сдувая упавшую на глаз прядь волос, Дэми чихнул.

Едва сдерживая этот жуткий смех, я ответила, прихрюкивая:

— Не нащупывала его. — Голос охрип от крика, поэтому вышло немного по-злодейски.

— А сейчас? Нащупала? — Такое объективно странное поведение друга немного напрягало. Он либо сошёл с ума, либо мне сейчас будет очень плохо.

— Ага. — И не выдержав, я всё же заголосила, хватаясь за живот.

— Что здесь происходит?! — Лирэ прошла в глубь комнаты, затаскивая сюда же и Ису. Дверь за ними как-то само собой прикрылась.

— Сейчас сюда сбегутся все! — Предрёк Дэми, вставая на ноги и отряхиваясь от осколков.

— Ваше высочество, ваша щека! — Пропищала Иса, глядя на Дэми как на побитую собаку. Аж зубы сводит. — Вам помочь залечить?

Девушка метнулась в сторону принца, когда тот выставил руку в повелительном жесте, показывая тем самым, чтобы к нему не приближались. И какого было моё изумление, когда я поняла, что действительно вижу перед собой не своего друга — Троицкого, а настоящего принца, который всё свою жизнь ведёт себя именно так — высокомерно и сдержанно одновременно.

«Почему тогда я удостоилась этой великой чести, стать ему другом? Да ещё таким другом, который едва не угробил». — Этот вопрос впервые всплыл в моей голове и ответ на него я ещё долго не получала, хотя отчаянно искала.

Я ни разу не видела подобного поведения Дэми на шаттле, хотя и не без удивления смотрела на его сокурсников, которые видели в моём друге исключительно монаршую особу, которую они призваны защищать ценой собственной жизни.

— Спасибо, всё само пройдёт. — Принц даже не посмотрел на Ису толком, как уже отошёл от неё.

— Но как же? — Девушка так сильно расстроилась, что даже сникла. Её за плечи отвела Лирэ, что-то шепнув на ухо однокурснице. Та, втянув сопли обратно в мозг, кивнула.

Чувствуя спиной, отдающийся вибрацией стук каблуков в коридоре, я вскочила с пола.

— Ну всё, хана мне. — С опаской ожидая приближения полного абзаца, я закусила губу.

Ожидаемо дверь в нашу комнату снова распахивается. Я, стоявшая ближе всех к выходу, с недовольством замечаю нехилую компанию позади тощей воблы. Или как её официально зовут — мефрау Вер.