– А разве не ты был виноват в гибели российского царя?

Долгожитель рассмеялся:

– И это говорит большевик, та, которая виновата в смерти последнего русского царя! Очень смешно!

– Я придерживаюсь коммунистических взглядов, но я никого не убивала. Это было еще до моего рождения.

– Да ладно тебе! Я просто издеваюсь над тобой, а ты ведешься!

Девушка дождалась, пока невольный собеседник отсмеется, и задала волнующий ее вопрос:

– А что насчет девочки? Она-то тебе зачем понадобилась?

– Несколько лет назад у меня появилась шальная мысль, – после короткой паузы произнес Долгожитель. Он уставился пустым взглядом в стену и не замечал, как раздавил длинными пальцами сигарету, только что вытащенную из пачки, – мне тогда поставили диагноз, острый лейкоз, и отправили умирать. Болезнь не поддавалась лечению. Я был к этому готов. Мне надоело жить. Наскучило все. Я воевал на стороне нацистов против советских солдат, помог изобрести атомную бомбу, надеясь сбросить ее на ненавистную родину, а потом… все резко прекратилось. Я начал задумываться, а имело ли все это смысл? Нацисты проиграли, главных командующих убили, а Советский Союз процветает наравне с Европой. На самом же деле полным ходом шла холодная война, но мне уже стало по-настоящему скучно. Я ушел в раж, я пил, гулял, развлекался с женщинами, а все остальное меня уже не интересовало. Я ждал смерти. Она не пришла. Пришлось вернуться обратно на родину, хотя там меня никто не ждал. Мама скончалась, отчим тоже. Мне необходимо было время все обдумать, прийти к выводу, что нужны особенные люди, которым можно доверять. Взрослый человек не подходил на роль моего преемника. Понимаешь, мирный атом одарил меня своею силой. Я могу исчезнуть, могу превратиться в само обоняние, стать чужим слухом или посторонним звуком, взлететь выше, будто птица, но и это не бесконечно. Радиация все же опасная штука, ею сложно управлять, ею нельзя заигрываться. Она поедает организм, хоть и дает капельку своих способностей. Мне бы хотелось передать чуточку своих умений кому-нибудь другому, возложить на него миссию – отомстить всему миру, показать человечеству, кто здесь хозяин, заставить плакать всех этих жалких червяков…

…– Так будет лучше для тебя…

Лаборатория на другом конце страны

Июнь, две тысячи двадцатый год

Сутки пролетали как один час. Не успеешь оглянуться – на место знойного полуденного дня приходил прохладный вечер, а затем ночь, полная проливных дождей, холодного ветра и гробовой тишины. Трава становилась сочнее, ярче, заполняя все вокруг своим свежим, пропитанным водой, запахом. Хотелось вырваться наружу, вдохнуть воздуха полной грудью, но оставалось лишь следить за постепенно успокаивающейся природой через маленькое окошко лаборатории.

– Так будет лучше для тебя. Пока ты здесь, никто не посягнет ни на твою жизнь, ни на жизнь других людей. Американцы готовы заплатить огромную сумму, чтобы забрать тебя к себе для изучения твоих способностей. Они особой гуманностью не отличаются, им неведомы сочувствие и милосердие. Они препарируют тебя как лягушонка. Да и наши европейские друзья не против познать твои способности, чтобы потом использовать их против нас. Здесь безопаснее. За тобой будет должный уход, питание, прогулки под присмотром, лечение, если оно потребуется, но выходить за пределы этого комплекса нельзя. Все ясно?

Она кивнула.

Спустя полчаса в комнату вошел он, с подносом, на котором дымилось что-то аппетитно вкусное, пряное, соблазнительное. Она ноздрями втянула притягательные запахи и приступила к обеду. Пока стучала ложками, пытаясь утолить нечеловеческий голод, ее невольный собеседник сидел напротив и ухмылялся.

– Вкусно?

Она яростно закивала.

– Приятного аппетита!

Пауза, наполненная звуками ложек и чавканья.

– Меня приставили охранять тебя, пока ты здесь. Потом тебя переведут в другое место, там будет другая охрана.

– Меня так и будут таскать туда-сюда, по лабораториям?

Он усмехнулся:

– Другого выбора у тебя нет, милочка. Слишком много желающих попользоваться твоими силами. Сама знаешь, что ничего хорошего это не принесет.

– Знаю. Получается, я проведу в лабораториях всю жизнь?

– Получается, да.

– Класс!

– А что ты хотела? Ты носитель смертельно опасных умений, ими еще нужно овладеть по-настоящему, чтобы разнести все к чертям.

– То есть, мой прошлый опыт тебя не впечатлил?

Он снова усмехнулся и ничего не ответил.

Июль, две тысячи двадцатый год

…Ее вывезли на заброшенное поле. Среди ровно подстриженной травы стояли странные приспособления, похожие на огромные зеркала на ножках, счетчики и дозиметры. Вокруг медленно собирались люди в военной форме и в защитных костюмах.

На ней сидела большая бледно-розовая пижама, а кончики травы приятно щекотали кожу стоп.

– Что мне делать?

– Покажи на что ты способна! – крикнул мужчина в рупор.

Она подняла руки и показала браслеты.

– Как?! На мне защита!

Он, держа автомат наперевес, усмехнулся:

– Тебя об этом и просят. Ты много лет провела под герметичной свинцовой защитой, неужели тебе трудно сломать пару железок?

Она фыркнула:

– Мне трудно.

– Давай, давай, реактор ты смогла взорвать, а сейчас ты ничего не можешь, да?

– Покажи свои умения!

– Ты уничтожила несколько человек, тебе жалко повторить?!

– Давай!

Она чувствовала, как злость закипает в венах, разливаясь бурными потоками по всему телу. Ее закрутило в вихре негативных эмоций. Гравитация завладела хрупким человеческим организмом, наполняя каждую клетку свежестью и новым дыханием. По рукам заискрился ток. Зрачки расширились и стали ядовито-красными. Раздался едва уловимый треск. Вокруг нее появился плотный большой шар под напряжением. Засветились ярким светом зеркала, замигали приборы. Они пытались раздавить, принизить, поработить сверхчеловеческие способности, но невидимая сила вырвалась на свободу, разорвав в клочья хлопковую ткань.

– Кажется, она теряет контроль…

– Вызывайте группу “А”, срочно!

Электрический ток поглотил ее полностью, лишив сознания. Разум упал в черную бездонную яму как тогда, тридцать с лишним лет назад. Она падала и падала, не в силах распахнуть веки и кричать до хрипоты, пытаясь вырваться из-под власти природной энергии. Кожу приятно покалывало, а тело становилось все более и более невесомым, словно парило в космосе, среди ярких звезд.

Она очнулась уже в палате.

Он сидел рядом и заботливо поглаживал по щеке, вглядываясь в ее бледное лицо. Сознание неохотно возвращалось обратно в тело. Там, за его пределами, было хорошо и уютно – словно душа умершего, бредущего в одиноком темном тоннеле, в конце которого теплый яркий свет и пуховая перина с лестницей, ведущей наверх. Ей даже пришла на ум мысль, что смерть таки унесла ее с собой на тот свет, куда она безжалостно хотела отправиться.

– Ты как?

Она только сейчас заметила, что лежит абсолютно голая.

– Вроде нормально. А что случилось?

– Ты потеряла контроль над своей силой. И ты озадачила наших ученых, – он улыбнулся. – Они вынуждены придумывать новые меры безопасности.

– А может быть вы меня просто убьете? Или отпустите, на худой конец?

Он присел перед ней на колени и крепко обхватил пальцами ее предплечья:

– Смерть не выход…

– Для меня выход! Мне надоела такая жизнь! Я опасность для всех, я живу в четырех стенах, как серийный убийца, я света солнечного не вижу!.. И почему вы меня тогда не убили, а? Почему пожалели? Великий русский гуманизм?

Он опустил голову. В ее голосе прозвучали нотки правды.

– Отпусти меня, прошу! Дай мне сбежать! Или убей! Ты же носишь с собой табельное оружие, тебе никто и слова не скажет! – слова отчаяния были схожи с мольбой смертельно больного человека, просящего у бога о скорой смерти. – Я не могу больше так, ты же сам знаешь, что это не жизнь!